В преддверии недели кафедры русского языка и литературы мы решили поговорить с заведующей кафедрой Флерой Анатольевной Вагановой и учителями кафедры Ксенией Александровной Цалон, Анастасией Николаевной Могильниковой и Ириной Евгеньевной Кораблевой о влиянии авторов прошлого на наши представления о будущем, о том, что будет с литературой в ближайших горизонтах и о том, что сегодня читают дети и подростки. А они читают!
Педагоги кафедры не были единогласны во мнениях, поэтому материал получился в меру острым и дискуссионным. Уверены, что очень интересным.
изображение сгенерировано нейросетью Kandinsky 3.1.
Когда-то литература и кино сделали космос частью человеческой повседневности. Какова сегодня роль литературы в создании будущего/образа будущего?
Флера Анатольевна Ваганова:
Космос когда-то стал частью нашей повседневности, благодаря писателям-фантастам. Их прогнозы по части освоения космоса, иных миров и иных цивилизаций были не только дерзкими, но и очень оптимистичными. Сегодня научно-фантастическая литература тоже творит будущее, но оптимизма поубавилось. Космические войны, засилье роботов и гаджетов, клонирование, механизация жизни и т. д. — эти темы активно перепеваются и в литературе, и в кинематографе и не делают их обнадеживающими. Отдельно сегодня развивается тема искусственного интеллекта, и опять в довольно безрадостном освещении. Поэтому я назвала бы роль литературы в этом вопросе деструктивной.
Могу поделиться и другим взглядом на роль литературы в создании образа будущего, она связана с гуманистическим характером великой классики, особенно русской. По-моему, это единственная традиционная ценность, на которую ещё не успели покуситься, и если наша литература таковой и останется (мы её такой сохраним), то можно надеяться на «светлое будущее» с «человеческим лицом».
Ирина Кораблева:
Литература способна изобразить предполагаемое будущее в любых проявлениях. Сейчас в литературе мы можем встретить характеры и образы, утрированные в определенных смыслах, однако ничто не исключает, что эта утрированность сотрется с течением времени и люди действительно будут такими карикатурными, как изображены в книгах. Также литературы показывает ложные ценности, возникающие в современно мире, и это может предотвратить их формирование или, наоборот, способствовать закреплению в обществе.
Ксения Цалон:
Еще в 19-м веке поэт воспринимался как некий избранный, наделенный божественным даром пророчества человек. Серебряный век продолжил эту традицию: поэт сравнивался с демиургом, творящим новую действительность, а писатели — фантасты опережали технический прогресс и в своих произведениях описывали еще не созданные человеком технологии и неизведанные миры. Литература была, есть и будет отражением настоящего, а будущее рождается именно из него. Писатели и поэты — это люди, обладающие особой чуткостью и чувствительностью к жизни и происходящим в ней переменам. Они, подобно радиоприёмнику, «считывают» волны общечеловеческих настроений, чаяний и зарождающихся идей, векторы развития общества. Обладая высоким эмоциональным интеллектом и эрудицией, писатели и поэты могут предугадывать важные исторические события и помогать людям осмыслять их. Поэтому, на мой взгляд, роль литературы остаётся прежней: она помогает человеку проживать его настоящее и позволят «заглянуть» в будущее.
Анастасия Могильникова:
Считаю, что в 21 веке литература всё так же играет роль формирования здорового общества будущего. Сейчас популярен жанр антиутопии, которая выполняет прогностическую функцию и формирует идейную и духовную составляющую общества. Конечно, есть много и фантастической литературы, например, про восстание роботов, что немного пугает. Но, думаю, не стоит быть фаталистами: наша ответственность — решать, хотим ли мы жить в полностью роботизированном мире, и понимать, к чему это приведет. Всё в наших руках!
Как, на ваш взгляд, изменится литература в перспективе 5-20-50 лет по форме и содержанию? Будем ли мы «потреблять» гипертексты и видеоновеллы?
Флера Анатольевна Ваганова:
Эксперименты с гипертекстами и видеоновеллами в художественной литературе начались не вчера: помню, как в 90-е мое поколение интеллектуалов зачитывалось произведениями Милорада Павича, начиная с «Хозарского словаря» и заканчивая «Ящиком для письменных принадлежностей». Интерес к литературе такого рода быстро угас, сегодняшние читатели Павича не знают. А новое — хорошо забытое старое, следовательно и интерес будет вспыхивать и угасать…
Ирина Кораблева:
Литература становится близкой каждому человеку. Чтобы люди читали, необходим понятный для всех, а значит, иногда плоский, сухой язык, не насыщенный образностью и красотой. Возможно, литература превратится полностью в массовую, где изображаются повседневные заботы в самом банальном их проявлении.
Ксения Цалон:
Мне думается, гипертексты и визуальные новеллы — это уже наша реальность. Гипертекст как форма отражения действительности уже давно существует в литературе. И это неслучайно: в эпоху цифровизации и геймификации исчезает классическая структура диалога автора и читателя, что, с одной стороны, объединяет литературное творчество и компьютерные технологии, создавая новую, более гибкую и управляемую форму текстуальности, а с другой — приводит к исчезновению подлинного диалогизма в современном мире, где социальная атомизация способствует отстранению, отчуждению людей друг от друга и культурного опыта.
Как форма научной литературы, аналог энциклопедии и т. п. гипертекст — прекрасное средство получения информации и установления системных связей в изучаемом материале. В литературе же «гиперссылки» существовали как реминисценции и аллюзии на прошлый литературный опыт, обеспечивая взаимосвязь между разными авторами и литературными эпохами.
Визуальные новеллы (чаще всего этот термин используется как название жанра компьютерных игр) становятся ярким «заменителем» настоящей жизни. Да, возможно, это и развивает воображение, помогает справиться с одиночеством, однако, на мой взгляд, если переборщить с такими увлечениями и способами получения удовольствия, то это может пагубно отразиться на жизни и подростка, и взрослого человека.
Анастасия Могильникова:
Считаю, что жанр видеоновеллы точно будет становиться всё более и более популярным. Я сама однажды так вдохновилась известной видеоновеллой, что у меня появилась идея сделать работу в этом жанре по мотивам русской литературы! Чем мы сейчас и занимаемся со студентками 10А класса! Но, думаю, видеоновеллы и «гипертексты» должны быть достойным дополнением к привычной литературе, а не заменять её.
Какие сюжеты сегодня захватывают внимание школьников разного возраста? О чем читают дети и подростки с бОльшим удовольствием?
Флера Анатольевна Ваганова:
Думаю, что подростки с удовольствием читают и всегда читали хорошую приключенческую литературу — важно направить их! Лет десять назад один семиклассник рассказывал мне, как он читал «Капитанскую дочку» Пушкина. «Вы знаете, — говорил он с восторгом, — я так даже "Гарри Поттера" не читал!» Давно уже сказано умными людьми (а если точнее, Андреем Синявским в эссе «Прогулки с Пушкиным»), что «Капитанская дочка» — это абсолютный текст. И читающие подростки это чувствуют!
Ирина Кораблева:
Дети читают фэнтези, сказочные сюжеты.
Анастасия Могильникова:
Нынешнему поколению нравятся хорошо известные всем жанры: детективы, приключения, фантастика. Да, меняются авторы и даже формы. Например, сейчас многие ребята увлечены чтением японского жанра манга. Думаю, стоит расширять свой кругозор и читать разные жанры, формы, пробовать, искать… Однако нужно уметь критически мыслить и не «поглощать» то, что может негативно сказаться на нас и нашем мышлении!
изображение сгенерировано нейросетью Kandinsky 3.1
Будет ли интересным рассказ, написанный искусственным интеллектом?
Флера Анатольевна Ваганова:
Возможно, будет! Если ТЗ для такого рассказа сделать раз в 10 объемнее. Но зачем тратить силы? А если говорить о массовой продукции искусственного интеллекта, поставленной на поток, то, конечно, нет. Количество потребителей такой продукции будет невелико. Добавлю, что лишь «книги, которые перечитывают, имеют будущее». Эта блестящая мысль принадлежит Александру Дюма. Вот его романы перечитывают, продукт искусственного интеллекта вряд ли захочется перечитывать… во всяком случае в ближайшие 50 лет…
Ирина Кораблева:
На мой взгляд, рассказ, написанный ИИ, не сможет быть настолько интересным, насколько может быть интересна литература, написанная человеком. Однако особый интерес она может вызывать.
Ксения Цалон:
На данный момент в современной литературе уже существует продукт литературного сотворчества писателя Павла Пепперштейна и его «цифрового двойника» — книга «Пытаясь проснуться». Сам автор так отзывается об этом опыте:
«Честно говоря, мне не показалось, что между моими рассказами и рассказами, написанными Нейро Пепперштейном, есть хоть какое-то сходство. Тем не менее рассказы Нейро Пепперштейна мне понравились», — привела пресс-служба слова писателя.
«У меня возникло ощущение, что искусственный интеллект пребывает в таком непробужденном состоянии, в состоянии гипноза или морока. Он спит и работает во сне, но в нем присутствует подспудное желание пробуждения, стремление к пробуждению. Поэтому книга так и называется — «Пытаясь проснуться», — пояснил писатель.
Я лично могу лишь предположить, что произведения, написанные искусственным интеллектом, могут быть интересны с точки зрения выбора и создания сюжетных линий, стиля, заимствованного, например, сразу у нескольких писателей-классиков. Однако настоящее литературное произведение — это всегда чувственный эмоционально пережитый жизненный опыт, переработанный психикой человека, индивидуальной и неповторимой, осмысленный и воплощенный в художественных образах. Искусственный интеллект не способен на глубокие переживания, которые творчески сублимируют писатели и поэты, он не обладает «живой душой», способной затронуть «живую душу» читателя.
Анастасия Могильникова:
Рассказ, написанный искусственным интеллектом, все-таки создается на основе запроса, который пишет человек. Поэтому в качестве эксперимента такой рассказ будет прочитать интересно. Однако мне всё же интереснее живые люди с их неповторимым жизненным опытом, их мыслями и переживаниями!